ИЗ ПАРИЖУ В МОСКВУ

— Да я сама офигела! Прикинь: у него дог и две кошки «медалистки» … Я ж его только на Степана подцепила, типа: «Люблю…., не могу оставить…». А он, короче, говорит: «Бери кота и прилетай!».
Лялька (она же Ольга Сушнякова), лежа в постели, на взбитых простынях, держа на кончиках пальцев ноги миниатюрную танкетку, отделанную розовым мехом, взахлеб рассказывала подруге Ленке о своем приезде в Париж.

Степан, солидный кот среднерусской полосы (с точно такой же серо-полосатой внешностью), недовольно поморщился: к Лялькиному трёпу он давно привык — мозга нет, и не факт, что появится… «Медалистки» от него шарахались и злобно шипели, когда он как бравый солдат Швейк расправлял на них усы… Дог при его приближении грустно клал большую голову на лапы и вздыхал так тяжело, что Степан уходил от бедолаги подальше, желая ему большо-о-ого здоровья…

Лёжа на белоснежном атласном пуфике, Степан горюнился: там, в квартире на Сретенке, сидел Олег и чистил чудесную рыбу, выловленную им в выходные, приговаривая: «Тебе вершки, мне корешки» и бросая головы в миску кота…

***
— Стэпа́! Ти хде? Стэпа́!!!
Мишель (он же новый хозяин) вошел в дом. «Медалистки» и дог давно выражали радость по поводу прихода хозяина, виляя не только хвостами, но и всем телом. Даже Лялька чего-то там щебетала, повиснув на его шее... Стёпка сурово молчал.

Он молчал при перелете, хотя мутило ужасно, но как истинный боец он только прокашлялся вылизанной до этого шерстью… Он молчал в машине, увозившей его в новые, совершенно другие запахи, которые страшно будоражили мозг… Он молчал, когда в новом доме его «преподнесли» на руках «медалисткам» и испуганному догу…
Он думал…
«Ну ты, мать, дала… Это как же я теперь к папе добираться должен?.. Колокольчик еще этот ваш… При каждом шаге звенит… Смыться-то как отсюда по-быстрому??»

***
Через три месяца план побега был готов.
Каждый второй четверг месяца к Мишелю и Ляльке приходил Павел — директор московского филиала. Степан не знал дней недели, но точно подсчитал (по ежедневной кормежке), в какой день он приходит. У Павла всегда с собой был большой портфель… Сложнее было избавиться от ошейника. Стёпка, ругая на чем свет стоит, Ляльку, надевшую цацку, Мишеля с его: «А вдруг потеряется?», чуть не задохнулся, когда, упираясь всеми лапами, стаскивал его с себя… А уж забраться в портфель и притаиться там — это, вообще, не вопрос…

— Да ё-моё!!! Степан! Мне ж вылетать через два часа! Ты на фига сюда залез?!!
Павел с изумлением смотрел, как большущий Степан, обняв его за руку, лижет пальцы, преданно глядя в глаза и приговаривая: «Ма-ап… Ма-ап…».

***
— Степан, вершки твои?
«Ма-ап», — кот благодарно забрался на колени к папе Олегу и громко заурчал.
— Чудо ты моё родное!. . Аж из Парижу ко мне вернулся, солнце пушистое…

Автор: Яна Мартюшова