Хеви-метал для Садовой Ведьмы

Ведьма Гардения не любила людей. Не то, чтобы она их ненавидела или мечтала как-то навредить, вовсе нет. Она никогда не была злой ведьмой. Просто люди ее не особенно интересовали. Впрочем, и животных ведьма не жаловала, как магических, так и обычных, неговорящих. Также ей не нравились автомобили, конные повозки, смартфоны и реалити-шоу.

Сердце ведьмы было навсегда отдано растениям.
В Цветочную Долину Гардения перебралась не так давно, обосновалась на окраине города – на Садовой улице. Домик у нее был небольшой и не слишком примечательный – из красного кирпича, одноэтажный, с большой затененной беседкой.

Но вот сад Гардении! Ах, этот сад...
Во-первых, точного размера сада не знал никто. Нет, снаружи казалось, что участок Гардении имеет двести метров в длину, сто в ширину, с востока граничит с участком Песслов, с запада – с участком миссис Тертон, с севера – с глазной поликлиникой, ну а южная сторона выходит на Садовую Улицу. Но на самом деле все было не так просто.

Те, кто бывал в саду, знали, что в ширину он тянется как минимум на милю, ну а точной длины не назвала бы и сама Гардения. Во всяком случае, не раз бывало, что в засушливый летний день гости звонили в калитку ведьмы по двадцать минут, а она приходила из глубины сада в мокром дождевике и резиновых сапогах.

В саду Гардении обычные помидоры и тыквы соседствовали с самыми редкими и даже смертельно опасными растениями вроде мандрагоры и чилийской тентакулы. Ведьма не делала исключений и любила все растения одинаково.

Такие скучные вещи, как климат и погода, в саду Гардении силы не имели. Цветки Эдельвейса у нее выходили крупнее и красивее, чем на высокогорных лугах. Яблони плодоносили круглый год, а те яблоки, что поспевали к Рождеству, уже на ветках начинали пахнуть шоколадом и корицей. Золототысячник давал по три урожая в год, розмарин – по четыре. Болиголов правда цвел у Гардении только раз в году – вот и приходилось ведьмам-соседкам записываться на него в очередь еще с января. Да и вообще, без цветов и плодов из ее сада не обходилось ни одно зелье в Цветочной Долине.

Гардения, конечно, была сведуща не только в ботанике. Она знала множество заклинаний и могла бы командовать лейками и лопатами и обрабатывать свой сад, не испачкав даже подол платья. Но Садовой ведьме нравилось работать в саду. Сам запах влажной разрытой земли неизменно ее успокаивал.

В тот вечер Гардения как раз заканчивала подвязывать помидоры, когда зазвонил колокольчик над калиткой.

Отряхивая перчатки, ведьма пошла открывать.

Кого это к ней принесло? Бьянка что ли пришла за эдельвейсами? Но ведь они договорились на завтра, а Ромашковая ведьма всегда была пунктуальной… Тогда, может, Тина? Эта, как начнет варить свои настойки, так в порыве вдохновения может извести все ингредиенты, а потом бежит к Гардении купить что-нибудь вне очереди. Впрочем, Садовая ведьма иногда соглашалась – особенно, если настойка была хороша.

Но это была не Бьянка и не Тина. На гравийной дорожке стояла худенькая девочка лет двенадцати в мятых джинсовых шортах, кроссовках и огромной черной футболке с логотипом метал-группы. Под мышкой девочка держала книгу сказок Шарля Перро.

– Добрый день! Скажите, вы же фея?

Гардения нахмурилась. Когда-то давно один храбрый мужчина действительно говорил, что она – его фея. Но их отношения, кажется, закончились плохо. Вроде бы в итоге она превратила его в жабу?

– Меня зовут Бетина, – продолжила девочка, – А вас?

А нет, не в жабу, вспомнила Гардения. Этого храброго она просто выгнала. Почему-то этот факт порадовал ведьму, и она посмотрела на девочку дружелюбнее.

– Я – Гардения. Что тебе нужно?

– Мне нужно попасть на концерт.

– На концерт?

– Да, на группу «Крысолов и Красная Кобыла». Но папа и Эмма не разрешают мне! Они говорят – меня все равно туда не пустят. Но меня пустят! Да, на афише написано – восемнадцать лет, но все говорят, что пускают и с шестнадцати. И мой знакомый прошел, а ему было только четырнадцать с половиной. И у меня … у меня ведь тоже нет мамы, только папа и Эмма – все как в книге. И я подумала, если вы фея, вы же можете сделать мне карету, и я в ней поеду как бы на бал. Только не на бал, а на концерт, понимаете? Тем более, у вас и тыквы есть, – закончила девочка, показывая на ряд огромных румяных тыкв у забора.

– Ах, тыквы.

Гардения отвернулась с некоторой досадой. Она каждую осень посылала свои тыквы на все окрестные конкурсы садоводов. Кубки и медали уже заняли в ее доме отдельную небольшую комнату, и ведьма каждый раз обещала себе, что уж этот-то год точно последний. Больше никогда! Но уже в начале следующего сезона она начинала высматривать на грядках самые красивые и румяные тыковки. Вот и сейчас очередная партия уже готовилась к отправке. Ну что же, у всех свои слабости.

– Знаешь, Бетина, да?

– Да.
- Бетина, я почти ничего из твоего рассказа не поняла. Давай-ка мы пройдем в дом и поговорим спокойно. Хочешь пирога с чаем? А я пока твою книжку посмотрю.

***

Пока ведьма задумчиво листала книгу, Бетина успела доесть второй кусок ревенного пирога с клубничным соусом.

Третий кусок ей пока не хотелось, поэтому девочка немного осмотрелась по сторонам. Кухня Гардении была продолжением сада. На подоконнике и маленьком столике стояли кадки с рассадой и стаканы с какими-то отростками и ветками. На всех поверхностях были разложены листы пергаментной бумаги с семенами и цветами.

На единственном свободном стуле спал толстый черный кот.

– Какой хорошенький. Кис-кис-кис, ты не говорящий? Как тебя зовут?

Кот приоткрыл один глаз и лениво посмотрел на Бетину.

– Это Линней, – рассеянно ответила ведьма, не поднимая глаз от книги, – Он не умеет разговаривать. А может, просто не хочет.

Кот перевернулся на другой бок и снова заснул.

– Так значит, твоя мама умерла шесть лет назад, а потом отец женился снова? – спросила ведьма, наконец закрыв книгу.

– Да. На Эмме.

– И что же с этой Эммой не так?

– О, она просто ужасная! Она заставляет меня делать уроки. Мама никогда не заставляла меня делать уроки! И никогда не запрещала мне слушать музыку! Она меня любила.

Ведьма снова взяла книгу, перелистнула несколько страниц назад.

– И что же, Эмма заставляет тебя перебирать это … как там было … мак и просо?

– Пока нет. Но я думаю, до этого уже недалеко, – серьезно сказала Бетина, – она заставляет меня раскладывать одежду для стирки. По цветам!

– И сестры тебя мучают? Отнимают твои наряды?

– Вообще-то они еще маленькие. Им только исполнилось по два года. Но им отдали ту комнату, которую хотела я. И мне запрещают слушать музыку, когда они спят.

Брови Гардении поползли вверх.

– Да, чувствую, тебе приходится нелегко, – сказала она очень ровным голосом.

– Да это еще что, – снисходительно продолжила девочка, – к этому-то я уже привыкла. Но вот теперь они запрещают мне поехать на концерт моей любимой группы! И вот это уже ни в какие ворота.

– А концерт, кажется, будет ночью в баре. В Киршенбурге, да?

– Да, в Киршенбурге, во Фруктовой Долине. Но это же всего три часа отсюда! А если ехать со скоростью сто сорок миль – даже меньше. Я отцу все так и объяснила, но он все равно не хочет меня везти. Он теперь во всем слушается Эмму.

– И ты решила поехать сама?
– Да. Для этого мне и нужна карета и кучер, – терпеливо объяснила Бетина.
– Ну хорошо, детка, – со вздохом сказала Гардения, – Смотри, превратить ящериц и кого там еще в кучера и слуг я точно не смогу. И никто не сможет. Нельзя магическим путем повысить количество разума в индивиде,можно только понизить. Это второе правило Миневры, непреложный магический закон.

– Понятно. Ладно, эти кучеры мне не очень нужны, да и платье тоже. И туфельки, – вежливо ответила Бетина, – На самом деле мне нужны только две вещи – карета, и чтобы вы сделали меня красавицей.

– Красавицей?

– Ну да, тогда никто не заметит, что мне двенадцать лет. Красавицам ведь всегда восемнадцать.

Гардения имела на этот счет другое мнение, но решила, что сейчас не стоит углубляться.

– Нет, красавицей сделать тебя я тоже не могу. Точнее могла бы, но мне нужно письменное разрешение твоего отца и мачехи. Его, я так понимаю, у тебя нет?

– Нет, – ответила Бетина, – а может быть, как-то можно…

– Увы, – ответила Гардения, – это совершенно исключено. В том, что касается детей, магический контроль теперь не делает никаких поблажек. Меня лишат лицензии тут же. А могут и в тюрьму посадить.

– Окей, – сказала Бетина, – Тогда только карету?

– Да, карету я могу. Правда, я не думаю, что именно из тыквы. Я бы взяла кабачок, с ним и возни меньше и форма будет более ... как бы сказать – обтекаемая. Или можно попробовать с цукини... Да, цукини даже лучше, – задумчиво закончила ведьма.

Бетина наморщила лоб, немного подумала.

– Хорошо, цукини меня устроит, – серьезно сказала она.
– Но дело в том, что заклятие для такого нужно начинать еще на стадии семян. Так что мне нужны новые семена цукини, потом порошок лунного света, толченые автомобильные покрышки… Посеять, добавить ускоритель роста... В общем, приходи за своей каретой через три недели.

– Как три недели? Но ведь в книге… – начала Бетина. В ее глазах было отчаяние.

– Да, я видела этот момент в книге. Но он описан с ошибкой. Мне очень жаль. Этот молодой человек, – она бегло взглянула на корешок, – Шарль Перро, да? Увы, он не погрузился в вопрос как следует. Так, нахватался по верхам. Описывать настоящую магию – это вам не научную фантастику писать про пришельцев. Без понимания основ ничего не получится.

С этими словами ведьма так сердито ударила книгой по столу, что даже чашки подпрыгнули. Снова задремавший Линней открыл оба глаза и недовольно потянулся.

– Нет, через три недели мне не подходит. Я тогда пойду, извините за беспокойство, – произнесла Бетина бесцветным голосом.

Было очевидно, что дойдет она только до ближайшей скамейке, где сядет и будет рыдать до ночи.

– Подожди, – неожиданно даже для самой себя сказала Гардения, – Мне кажется, я знаю, как тебе помочь. Правда, я давно не повторяла это колдовство, но рецепт у меня сохранился.

***

Час спустя на кухне ведьмы кипела работа. Гардения осторожно размешивала в родниковой воде звездный свет, который ей дала Бахава в обмен на первую в году партию розмарина. Бетина помогала готовить ингредиенты для зелья. Линней тоже не отставал. Он перелег со стула на стол и подбадривал всех громким мурчанием.

– Ты сказала «Крысолов и Красная Кобыла»? – спросила Гардения.

– Ага.

– А это не та группа, которая будет выступать через месяц на фестивале «Рок в лесу», здесь, в Цветочной долине?

– Да, это они, – ответила Бетина. Она толкла в ступке цветки ромашки, высунув от усердия язык.
– Там будет дневной концерт, если я не ошибаюсь. Без ограничений по возрасту. Если хочешь, можешь составить мне компанию. Кстати, на разогреве будет местная группа «Трижды пропоет петух», тоже неплохая.

– Ого. Вы любите хеви-метал?

Ведьма неопределенно пожала плечами. Когда живешь одна, невольно начинаешь разбираться в самой разной музыке. Правда, для души ведьма предпочитала джаз и фламенко. Но рвать сорняки на огороде лучше всего получалось под метал.

– Давайте тогда включим? У меня на телефоне есть.

Через пару мгновений по кухне разлился хриплый голос вокалиста крысоловов.

И Бетина заработала пестиком еще быстрее – в ритме жесткого гитарного риффа.

***

– Ну вот, все готово. Звездноцветный эликсир выльешь сюда в центр и аккуратно размешаешь. Три раза по часовой стрелке, три раза против часовой. Поняла?

Бетина взволнованно кивнула. Котел с эликсиром стоял посреди кухни на устойчивой низкой табуретке. Зелье внутри переливалось серебристо-зеленым.

– Хорошо, тогда я пойду. Мне как раз нужно включить вечерний полив. А тебе, Линней, пора на прогулку, – закончила ведьма, беря кота под мышку.

Затворяя дверь, Гардения увидела, как Бетина наклоняется над котелком и робко спрашивает:

– Мамочка, ты здесь? Ты меня слышишь?

***

Когда полчаса спустя ведьма с котом подошли к дому, Бетина сидела на крыльце и горько плакала.

– Мама сказала, что очень любит меня. И что папа и Эмма меня тоже любят, просто им тяжело это вы вы…. выразить так, чтобы я поняла.

Закончив эту фразу, Бетина зарыдала еще громче. Гардения застыла в нерешительности. Может быть, нужно обнять девочку? Как-то утешить? Или это будет уже чересчур?

Линней оказался не таким деликатным. Он запрыгнул на крыльцо, боднул Бетинув плечо, а потом одним махом взгромоздился ей на руки. Под котом мгновенно скрылась почти вся Бетина – и плечи, и коленки, и даже футболка с крысоловами. Осталось только зареванное лицо. От неожиданности девочка перестала плакать.
– И еще мама сказала… сказала, что тоже никогда не разрешила бы мне идти на ночной концерт в баре. И что папа с Эммой запретили мне не потому, что они злые, а потому, что они переживают за меня.

– Это весьма разумно с ее стороны, – ответила Гардения. – Что ты так смотришь? Призраки не всегда бывают рассудительными. Особенно старые призраки. Иногда они прямо-таки издеваются на живыми. Знала я одного, который целый год являлся правнукам и говорил, что закопал клад где-то в саду. Каждый раз в новом месте! Они бедняги перекопали весь сад, снесли пристройку, оранжерею.

– Может быть, он просто сады не любил? – спросила Бетина, шмыгнув носом.

Ведьма сердито нахмурилась.
– Возможно. Хочешь еще чаю? Пирог остался, а соус можно и новый сделать.

***

Соус они в итоге сделали из слив. В четыре руки получилось быстро.

– А мне можно будет … еще когда-нибудь поговорить с мамой? – спросила Бетина, покончив с третьим и четвертым кусками пирога.
Линней сидел под ее стулом, ободряюще мурлыкая.

– Можно. Но это очень сильное колдовство. Его нельзя повторять часто. Так что жду тебя примерно через год.

Бетина серьезно кивнула.

– Хорошо. Спасибо!

– Но ты можешь приходить и просто так. Должен же кто-то играть с Линнеем. А то мы с ним плохо ладим. Вот он даже разговаривать перестал, – неожиданно закончила ведьма.

– Хорошо, я обязательно приду. Но сейчас мне надо домой. Папа с Эммой, наверное, беспокоятся за меня.


Автор: ffairhair