Мусорный ветер

Мишка возился в ворохе тряпок и никак не хотел засыпать

Иринка, чуть нараспев, на манер старинной баллады, рассказывала ему сказку, изредка шикая на сына, когда он в очередной раз открывал глаза.

– Давным-давно, до Большой Войны, в те незапамятные времена, когда ещё не было Свалки и люди жили в городах, родился маленький принц…

Сашка подавил смешок.

– Ври, ври, да не завирайся, – подумал он. – Свалка всегда была и всегда будет. Великая пустошь, где ряды механизмов, ощетинились ржавым металлом, а в переплетениях труб и витой арматуры скрывается зло. Миллионы тонн слежавшегося мусора, и во всей этой массе копошатся мусорщики. Они, словно навозные черви, прокладывают ходы и тоннели, роют ямы, ищут полезные вещи и красивые безделушки, которые можно продать.

Так было и так будет! Аминь!

Мусорщики долго не живут. Вредные излучения, гарь от костров, на которых обжигают проводку. Мелкая пыль пустыни. Едкая, словно щёлочь, выжигающая глаза и легкие, она проникает повсюду, садится на кожу, забивается в горло. Часто мусорщики начинают болеть: сохнут, быстро теряют простейшие навыки, их речь становиться путанной и бессвязной. Так случилось с дядькой Андреем. Он ослеп на один глаз, и ноги его не держат. Калеку катает на тележке толстая тётка Авдотья. С утра она вывозит тележку на улицу, ставит в тень у сараев, где дядька Андрей, щурясь единственным, гноящимся глазом, смотрит на солнце. Часто он совсем теряет разум, начинает ртом пускать пузыри или воет по-волчьи. Иногда дядька Андрей бывает при памяти, тогда он рассказывает, как потерял правую руку в схватке с хрустогрызом и тычет в прохожих грязной культей.

Да! Век мусорщика недолог. Но и огородники быстро стареют. Вон, Иринке нет ещё тридцати, а лицо уже изрезано мелкими морщинками.

Сашка всю жизнь прожил в посёлке огородников и видел, как люди тяжело работают на грядках и часто умирают среди чахлой пшеницы и гнилых овощей. Он не хотел возиться в земле и ходить за скотиной. Сашка был нюхачом. Этот дар перешёл к нему по наследству. Его отец, рыжий детина, отличавшийся необузданным нравом, неделями пропадал на свалке. Он выискивал среди мусора самые странные диковины. Причудливые механизмы, забавные игрушки, винтажные вазы, а однажды притащил в посёлок исправного биомеха, невесть как попавшего на свалку. Забавная синтетическая зверушка, похожая на зеленого дракончика из легенд веселила Сашку, пока отец не продал её барыгам.

Нюхачи особая каста. Они чувствуют сущность вещей и на глаз определяют ценность предметов. А ещё нюхачи понимают Свалку.

Такое и не снилось обычным мусорщикам, работающим на Корпорацию. Но и у нюхачей случаются проколы. Два года назад отец ушёл и больше не вернулся. Свалка поглотила его, он пропал без следа. Не осталось даже скромной могилы.

В каморку ввалился Артём, он опять был навеселе: глаза блестели, по комнате плыл ядрёный запах свекольной браги. Сашкин старший брат охранял дальние пастбища и по пути домой успевал набраться до чёртиков.

– Опять пьяный, – всплеснула руками Иринка и посмотрела на Сашку, – ты бы хоть ему сказал.

– Кто, этот дармоед? Да что он мне скажет. Жрёт только, а работать не хочет. Я один всех тяну. – Артём уселся за стол и шумно отдуваясь принялся есть остывшую кашу.

– Ладно тебе, не ругайся, – примирительно сказал он. – В горах опять туман собирается. Пастухи боятся, шепчутся, что твари могут прийти.

Сезон туманов – самое опасное время для фермерских поселений. Иногда всё проходит спокойно, а иногда с гор спускаются твари. Они приходят в сумерках, скрываясь в клубящихся струях тумана. Никто не знает, как они выглядят. В опустевших посёлках некому рассказать. Мертвецы хранят свои тайны. Лет пять назад соседний хутор дядьки Семёна полностью обезлюдел. Вечером с гор спустился туман, а утром всё было кончено. Пустые амбары, дохлая скотина и мёртвые люди. Кровь на улицах, трупы в домах. Не приведи Господи. Сашка поёжился и крепко сжал амулет под рубахой.

– Я завтра ухожу, – угрюмо сказал он.

– Опять на свалке шарить пойдёшь? Угомонись, вспомни, как отец закончил. Хоронить ведь нечего будет!

Артём неодобрительно посмотрел на брата. Потом махнул рукой.

– На север не ходи. Говорят, там опасно. Какая-то дрянь из-под земли вылезла, аккурат возле развалин.

– Спасибо за совет, – Сашка поднялся с колченогого табурета и вышел на улицу. Ему стало противно в убогой, пропитанной запахом дыма, коморке. Хотелось глотнуть свежего воздуха, увидеть высокое тёмное небо, утыканное колючими звёздами. Вдалеке, над пустыней, взошла огромная кровававая Луна. "Опять будет ветер, – подумал Сашка, – лишь бы в пыльную бурю не попасть". Хотелось бросить всё и уйти прямо сейчас. Вид посёлка нагонял тоску. Покосившиеся хижины, обшитые ржавым железом, казались уродливыми наростами на теле Земли. Мир горечи и боли, мир вечного голода и нищеты. О Господи! Как же Сашка мечтал выбраться из этой дыры. Вдруг вспомнилась старая голографическая открытка с видами океана. Ровная линия прибоя, пальмы у воды, окрашенные домики на пляже. Фактория Корпорации на далёком побережье. Реальность для богатых, где можно жить без страха и не думать о завтрашнем дне.

Из тени послышались лёгкие торопливые шаги, ладная девичья фигурка скользнула в проходе между домами. В лунном свете Сашка узнал Алёнку. Дочь кузнеца дяди Сергея сильно вытянулась за последнее время. Под рубахой угадывались нежные округлости грудей.

– Опять уходишь? – Алёнка пристально посмотрела на Сашку. – Может не надо? Подойди лучше к отцу. Ему подмастерье нужен. Жить как люди станем.

Сашка мотнул головой и упрямо сжал кулаки.

– Как люди? – Протянул он. – Среди крыс и тараканов? Ты называешь это – как люди?

– Другие живут и детей рожают, – возразила Алёнка.

Сашка мялся с ноги на ногу, но сдаваться не собирался.

– Я тебя увезу. На побережье. К океану.

– Дурак ты. Как есть – ду-рак, – произнесла Алёнка по слогам, – как батя твой! Такой же!

Девушка заплакала и убежала, скрывшись в темноте, а Сашка всё стоял и глядел на звёзды.

Свалка хорошо умеет хранить свои секреты, но Сашке не привыкать. Пятый день он пробирается между холмами из пластиковых обломков и кучами металлического хлама. Пару дней назад он обогнул развалины древнего города и всё больше забирал на восток. Чутьё подсказывало, что надо идти дальше, к гнилым болотам. Дозиметр неприятно стрекотал в подсумке, во рту стоял металлический привкус. Во время Войны на болотах случился большой взрыв, образовавший пологую низменность. Спускаться к радиоактивной трясине не хотелось, но интуиция подсказывала, что там что-то есть.

Песчаная буря настигла Сашку ближе к закату. Синева безоблачного неба неожиданно поблекла, сменившись серым маревом, а потом налетел ветер. Дурным голосом он завыл над Свалкой, тугими порывами ударил в спину. Тонны песка поднялись в воздух, кружась пыльными смерчами. Сашка бросился бежать к ближайшему мусорному завалу. Надо спрятаться, переждать с подветренной стороны! Но удача ему изменила. Нога зацепилась за кусок арматуры, и Сашка рухнул в глубокую яму. Икру пронзила горячая боль, руки скользили, пытаясь найти опору. Дно провалилось! Он полетел в темноту, всем телом приложившись о камни. Полежал немного, приходя в себя. По штанине текло что-то тёплое.

– Твою ж ты мать! Ногу пропорол… – Сашка выругался, силясь подняться.

Сверху шумел ветер, а вокруг разливалась прохладная тишина. Метрах в трёх над головой виднелась дыра, через которую он угодил в подземелье. Стены полукругом уходили в темноту. Сашка посветил фонарём. Пылинки кружились в замысловатом танце, а вокруг, в неимоверном беспорядке, прятались сотни картин. Некоторые висели на стенах, скрытые под толстыми защитными стеклами, другие валялись на полу, превратившись в слежавшиеся бесформенные груды. Прямо перед ним были морские пейзажи, а дальше – портрет богато одетой дамы. Женщина с картины, как живая, смотрела на Сашку, словно силясь заглянуть ему в душу. Он замер с открытым ртом. Какое богатство! Да… дельцы Корпорации продадут душу за такие сокровища!

Кое-как перевязав ногу, Сашка начал думать, что делать дальше. Много картин он не унесёт. Можно прихватить несколько холстов, а потом вернуться за остальными. Что же выбрать? Луч фонаря выхватывал из темноты яркие пятна изысканных натюрмортов, виды горных перевалов, и вдруг уткнулся в чёрный квадрат. Простой квадрат, но, Боже, как он притягивал и манил, заставлял вглядываться и искать что-то в его глубине. Наскоро обшарив помещение, Сашка выбрал пару холстов и достал их из защитных футляров. Картины, не имевшие рамок, легко свернулись в тугие трубки. Сашка бережно уложил их в рюкзак, обернув спальником. Застегнул клапан. Неожиданно у него в руках оказался билет в новую жизнь, и домик среди пальм уже не выглядел безумной мечтой. Скупщики Корпорации, платят золотом за древние произведения искусства, и Сашка чувствовал, что в этот раз ему попались настоящие шедевры.

Обратная дорога заняла неделю. Нещадно болела нога, злой колючий ветер поднимал тучи пыли. Пару раз Сашка видел диких коз, щипавших чахлую траву на пустошах. В небе играли кондоры. С высоты они высматривали добычу и камнем бросались вниз. Однажды он услышал далёкий вой хрустозуба и решил сделать крюк, стороной обойдя нехорошее место. Свалка жила своей жизнью – опасной жизнью умирающего мира, такой простой и понятной для нюхача. Сашке казалось, что он слышит биение сердца этого гигантского организма, тихие печальные вздохи и далёкое бормотание пустынных духов.

Последний отрезок пути до предгорий, где притаился посёлок, Сашка преодолел с огромным трудом. Царапина на ноге воспалилась, глаза застилала пелена. На землю опустилась ночь, но он продолжал упорно идти. Разбивать лагерь в километре от надёжного людского жилья совсем не хотелось. Хотелось забиться в дальний угол дымной каморки и лежать, впитывая всем телом уютное тепло очага. Слушать сонное бормотание Мишки, беззлобную перебранку Артёма с Иринкой, видеть бревенчатый потолок над головой.

Вот и спуск в знакомую долину, утоптанная тропа, ведущая к огородам. От мысли о каше со шкварками судорогой свело пустой желудок. Но почему же не видно света в знакомых окнах? Посёлок встречал позднего путника густой темнотой. С горных вершин спускался промозглый туман, и в этом тумане угадывалось неясное движение. Посмотрев вверх по долине Сашка всё понял:

– Ай да староста, ай да молодец, – в голос воскликнул он, – успел увести людей. Вместе с туманом в посёлок спускались твари. В призрачном свете луны мелькали стремительные тени. Похожие на огромных хищных рыб, с лоснящимися боками, твари неслись над землёй. Не видно было ни крыльев, ни лап, только вытянутые силуэты с приплюснутыми зубастыми головами. Зазевавшийся бродячий пёс был мгновенно растерзан. Его подхватили, подняли в воздух, ударили о землю. Клочья шерсти полетели в разные стороны. Брызнула кровь, короткий вой захлебнулся. Сашка понял, что это конец. Ему не уйти! Твари описывали широкие круги, рыскали в поисках добычи. Их быстрые, гибкие тела отливали серебром.

Сашка стоял как вкопанный. Тело отказало, а в голове мелькали виды со старой открытки: пальмы, прибой и аккуратные крашеные домики.

– Хорошо, что селяне успели уйти,– подумал он, – Алёнка спаслась и Мишка с Иринкой. Жаль, что они не увидят моих находок! Моих картин! Жаль…


Автор: mihail.jarovskiy