Исчезни! (мистический рассказ)

Дело было в голодные послевоенные сороковые. Жили в одной маленькой, отдалённой деревне девочки Люба и Стеша, а также их мама Александра, которую в округе называли Шурочка. Жили, не тужили, на судьбу не сетовали, невзирая на трудности. Время было такое - всей стране трудно было, но радость от ощущения недавней победы и ожидание светлого будущего давало силы преодолеть все сложности. И даже то, что отец Любы и Стеши так и остался лежать где-то под Сталинградом в общей братской могиле, не давало повода опускать руки.

И всё было достаточно неплохо до того момента, пока Шурочка не заболела. Артрит, заработанный женщиной от переохлаждения, довольно скоро уложил её в постель. Шурочка с трудом передвигалась по избе, ей хватало сил только на то, чтобы сходить на двор да поесть. Любе на тот момент исполнилось тринадцать, а Стеша была совсем маленькой, ей стукнуло всего шесть лет. Сердобольные соседи чем могли, помогали семье, но приходилось сложно.

Из скотины оставили только курочек да корову, за которыми Люба могла ухаживать самостоятельно. Также девочка держала огород, сама занималась домашними делами и при этом умудрялась учиться. А шустрая, как маленький вьюнок, Стеша, повсюду хвостиком следовала за сестрой. Летом девочки часто ходили в лес, что раскинулся по краю деревни, по грибы и по ягоды.

В тот день Люба снова решила отправиться в лес и Стеша, естественно, увязалась за ней.

Лес был большой, густой, смешанный - длинные стволы вековых сосен сменялись раскидистыми, изумрудными кронами берёз и тополей. Иногда растительность так сгущалась, что яркое летнее солнце едва-едва пробивалось робкими, похожими на ниточки, лучиками. А в других местах наоборот, лес будто расступался, превращаясь в залитые солнечным светом полянки. На них-то и прятались самые сочные, самые сладкие ягоды лесной малины!

Люба все тропки в лесу знала, каждый пенёк, каждое упавшее дерево. Девочка любила ходить в лес - здесь было тихо и спокойно, особенно когда Стешу удавалось оставить дома. И в эти дни она наслаждалась тишиной, неспеша бродя по лесу.

Но сегодня младшая сестра увязалась за Любой и ни в какую нельзя было её оставить. Пока Люба искала грибы, Стеша бегала вокруг, то и дело норовя убежать куда-то. То спрячется за деревом и притихнет, не на шутку пугая сестру, то поднимет румяное личико кверху, подставляя солнечным лучам розовые щёки, то щебечет, подражая птичкам. У Любы аж голова заболела - настолько сильно шустрая сестрёнка отвлекла её внимание.

- Стеша, перестань! - цыкнула Люба.

- Любушка, ну почему ты такая грустная всё время? - захохотала Стеша и придумала новую шалость: стала, громко повизгивая, прыгать через веточку, как через верёвочку. Туда-сюда, туда-сюда...

- Ох, какая ты балованная! - рассердилась Люба, - Угомонись, негодница! Маме витамины нужны, здесь малина недалече, иди за мной и не шуми!

- Да ну тебя, глупая! - вновь засмеялась Стеша и стала будто назло сестре бегать вокруг неё и громко хохотать.

Люба закипала. Она прищурилась и в сердцах крикнула:

- Как же ты мне надоела! Да исчезни ты, наконец!!!

И вдруг случилось невероятное. Лес, до этого тихий и неподвижный, словно зашатался, задвигался. Вековые дубы будто тронулись, заскрипели, и перед Любой вместо улыбающегося личика сестрёнки выросли сплошные зелёные заросли. Густые, будто стена. А Стешин голос затих.

Через мгновение всё остановилось. Лес снова стал тих и неподвижен, и лишь зелёная стена напоминала о том, что произошло секунду назад.

Люба замерла.

- Стеша? - вполголоса окликнула она сестру.

В ответ - мёртвая тишина, которую нарушила лишь далёкая горластая сорока. Вдали, на болоте, утробно квакали лягушки. Сверху запел соловей. Всё было по-прежнему, кроме густого кустарника, взявшегося из ниоткуда, да отсутствия голоса Стеши. Которая, к слову, никогда не замолкала.

- Стешенька, ну где ты? - чуть громче крикнула Люба.

На лбу проступила испарина. Но не от жары, а от подступающего страха. Люба обошла вокруг зелёную стену, прошла чуть дальше, затем вправо, влево, вернулась назад. И всё кричала, кричала, зовя сестру. Но Стеша будто сквозь землю провалилась.

- Стеша... Стеша, миленькая, если ты прячешься, прости меня! - всхлипывая, пробормотала Люба, - Стешенька, сестрёнка, бегай, кричи, только вернись!!!

От отчаяния Люба плюхнулась на землю и зарыдала, понимая, что своими словами сама сделала так, что Стеша пропала. Её желание исполнилось. Люба сказала "исчезни" - и она исчезла.

Вспомнила Люба и мамины слова:

- Любушка, дочка, береги Стешу. Это твой самый родной человек, больше у вас никого нет. Но вы есть друг у друга. Я умру, а вы вдвоём будете, что бы ни случилось...

Сколько так просидела Люба на устланной прошлогодней листвой земле, рыдая взахлёб, она уж и не понимала. Очнулась девочка от гула, что вновь разнёсся по округе. Лес снова задвигался, загудел, деревья со скрипом тронулись, будто ржавый состав, а зелёная стена резко провалилась под землю. Стеша, улыбающаяся, такая родная, такая забавная, вновь оказалась прямо перед ней.

- Стешка! - воскликнула Люба, поднимаясь, - Стешенька моя, сестричка!!! Родная моя!

Стеша даже растерялась от того, как сильно сжала её в объятиях старшая сестра.

- Где ты была, баловница? - утирая слёзы и судорожно всхлипывая, бормотала Люба.

Стеша чуть отстранилась и посмотрела на сестру:

- А ты и правда расстроилась, что меня нет?

- Ещё как! - заверила её Люба.

- Я была в красивом месте, Любушка! - вдруг с энтузиазмом стала рассказывать Стеша, - Там так весело, там много девочек, мальчиков, таких, как я, они так играют хорошо, там еды много, целые столы, длинные такие, и везде фрукты диковинные, мяса много, кашки разные, сладкие. И конфеты, Люба, ты представляешь? Даже конфеты! И мармелад! И цветочков много, и все красивые. Но ко мне тётушка подошла, тоже красивая, добрая и говорит: "хочешь, девочка, остаться с нами?" Я сказала, что хочу. А она говорит: "Выбирай" И тебя показала, как ты сидишь и плачешь, меня зовёшь. Ну я и выбрала.

Люба вновь зарыдала. Но в то же время на душе стало так тепло и светло, как никогда.

- Ты выбрала меня? Не конфеты и не счастливых детишек, а меня?

- Ну конечно, Любушка, я же тебя люблю!

Люба крепко-крепко сжала Стешу в объятиях.

- Я тоже тебя люблю, сестрёнка. Больше всех на свете...

***

А потом всё стало хорошо. Вскоре в деревню прислали умного доктора, который выписал Шурочке лекарство, от которого ей стало легче. Да и страна отстроилась, восстановилась после разрушительной войны - куда без этого? Люба поступила в институт, но каждую неделю приезжала в деревню к маме и Стеше. А потом сёстры выросли, и, как и наказывала им мать, всю жизнь берегли друг друга до самой смерти, даже заведя собственные семьи.

Светлана А. (Мистика)
Из сети интернет