Кровная обида

- Степановна, ты откуда такая кряхтишь? – Такими словами встретила сидящая на скамейке Мария соседку, которая жила в пятиэтажном доме напротив.

- Из поликлиники, будь ей не ладно? – Пожилая женщина остановилась, подошла к скамейке, и села рядом. – Совсем умаялась. Иду, и злость меня разбирает. Прямо - слов нет, какая злость…

- А чего так? – удивилась Мария. – Неужели, нашли новую болезнь?

- Да какое?... Опять я к врачу не попала. Сказали, что наш участковый терапевт в отпуске.

- Да… - вздохнула Мария. - И охота тебе туда каждую неделю ходить?

- Так если плохо мне, куда деваться? И сердце барахлит, и давление прыгает. Поневоле пойдёшь…

- Да, так жить тяжело...

- Не то слово. А ты к врачам давно ходила?

- А зачем? – спросила Мария.

- Как зачем? Тебе сколько сейчас?

- Восемьдесят пять скоро стукнет.

- Ну, вот! – Степановна с подозрением посмотрела на соседку. – Или ты хочешь сказать, что у тебя ничего не болит?

- Не болит, - сказала Мария.

- Как это? И сердце у тебя не заходится, когда ты поднимаешься домой? И давление не поднималось никогда?

- Ну, почему? Пять лет назад всё у меня было как у людей, - подтвердила Мария. – Я тогда не жила, а мучилась. Врачи от моей фамилии лицо кривили. Они меня уже и на порог кабинета, порой, не пускали. А я тогда скорую придумала каждую неделю вызывать. Удобно сначала было. Но и там, в скорой, люди, которые вызова принимают, меня по тяжелому дыханию в трубке узнавать начали. А ещё - порой я чуяла, как будто мне смерть руку на плечо кладёт. Вот так вот.

- Ой, страсти какие, - с сочувствием пробормотала Степановна. - У меня пока такого нет. И чего?

- Так и ничего. - пожала плечами Мария. - Однажды я такое отчубучила, что эта смерть, кажется, на меня рукой махнула.

- Как это?

- Так. И болячки все сразу прошли. Да и вообще... По всем признаком - мне теперь на тот свет ходу нет.

- Как это может быть? – Степановна сделала круглые глаза, и открыла от удивления рот. - Чего случилось-то с тобой? Рассказывай давай!

- Мне рассказывать про такое стыдно.

- Что значит - стыдно? Ты расскажи, может, и я такое же сделаю. Чтобы не болеть никогда.

- Вряд ли ты решишься... – Мария сначала вздохнула, потом вспомнила что-то и хмыкнула. - У меня ведь тогда всё от сильного отчаяния произошло. От безысходности. Мне один раз так плохо стало, что поняла я - умираю. Прямо – ещё день – другой, и всё. Я мужу - тогда он ещё жив был - говорю: "Николай, срочно начинай покупать для моих похорон вещи".

- Ты, чего, Мария, сдурела? - испугалась Степановна. - Разве можно заранее готовиться к такому процессу?

- А вот когда тебя так же приспичит, как меня, тогда я погляжу на тебя, - опять усмехнулась Мария. – В общем, Николай, конечно, накричал тогда на меня. Сказал, что нынче в ритуальных услугах всё очень дорого, и чтобы я не смела помирать, пока цены не понизят. А я на него разозлилась, таблеток напилась, и поехала сама в магазин ритуальных услуг. В тот самый, который возле кладбища. Знаешь, наверное?

- Ну, знаю, - кивнула Степановна. - И чего? Зачем ты туда поехала? Прицениться, что ли?

- Нет. С деньгами я поехала. Думала, всё что нужно сама куплю, и доставку оформлю.

- Ой, сдурела...

- Ага... Было немного такое. Потому как голова у меня была тогда как чугунная. И эта смерть, опять... Такое ощущение было, что она постоянно рядом. Будто смотрит на меня откуда-то и посмеивается. В общем, приехала я в этот салон, захожу, а там - всего полно. Домовины, венки, саваны, и всякая прочая мелочь. А народу - никого. И продавцов - тоже не видать. Я в такое время попала, что они где-то кофе пили. Не будешь же рядом с гробами кофе пить, правильно? Вот они в своей кильдымке где-то и отдыхали. А я хожу, товар разглядываю, на цены смотрю, ужасаюсь. Гляжу - гроб новенький на полу лежит, открытый. И вроде, не очень дорогой. Я его внутри руками пощупала – вроде не жёстко. Тогда я подумала - а как, в нём, интересно, лежится? Надо же примерить. Вроде, рост мой, а вот в ширину...

- Ой, мамочки... - заохала Степановна. - Неужели ты в него ложилась?

- Ты слушай, и не перебивай, - недовольно махнула на неё рукой Мария. - Я же с деньгами приехала за товаром. Я и на рынке так - пока не попробую товар или не примерю, ничего не покупаю. В общем, взяла я ещё и саван в руку, тоже посмотреть, рост подойдёт, или нет, легла в эту домовину, локтями так пошуровала - вроде не давит, и саваном укрылась. Глаза закрыла, притихла, и чувствую, что на меня опять смерть смотрит. А я бормочу ей: "Ну, что, довольная? Такой меня видеть хочешь? Скоро, скоро, дождёшься…" И чего-то мне там так хорошо стало, так спокойно. Вот, думаю, где я отдохну скоро от всей этой жизни.

- Господи, спаси и убереги! - забормотала опять испуганно Степановна и перекрестилась. - Я бы со страху прямо там и умерла.

- Ага... - кивнула Мария. - Значит, лежу я, и вдруг слышу шаги... И голос, встревоженный такой, как закричит: "Эй, Семён! Кто прямо сюда покойника в гробу притащил? Вы что, сдурели?! "

Ну, я глаза открыла, чтобы сказать ему, чтобы он не беспокоился, а он, этот верзила, бряк в обморок, на пол, и валяется почти рядом с моим гробом. Слышу, бегут ещё люди. Я от растерянности глаза опять закрыла. А они увидели, что у них творится, стали бегать вокруг нас, голосить. Не знают, то ли своего сотрудника откачивать, то ли в полицию звонить, или ещё куда. Я не выдержала, опять глаза открыла, и говорю: "Вы чего, сынки, так кричите? Сейчас мы с вами всё оформим, и я пойду умирать." И стала, с охами да ахами вылезать из гроба. Тут ещё один из них свалился в обморок. А второй только попятился, и весь стеллаж с венками снёс на пол…

Мария замолчала, а Степановна скорее спросила:

- И чего дальше-то было?

- А дальше - ничего. Мужчины, когда в себя пришли, меня чуть по-настоящему на тот свет не отправили. Правда, вовремя опомнились. Всё-таки я пенсионерка, пожилая женщина. Но сказали, что теперь, даже когда я по-настоящему помру, они мне ничего на похороны не продадут. Кровная обида у них на меня. Так что, умирать теперь мне нельзя. Как меня хоронить-то будут, без гроба? Кстати, и смерть, которая за мной всё это время по пятам ходила, куда-то делась. Наверное, она сама в тот момент от смеха померла, или просто махнула на меня рукой. Мол, полежала в домовине, и хватит с тебя. И болячки с тех пор - тьфу-тьфу – куда отступили.

- Ну, нет... - замотала головой Степановна. - Я на такое никогда не пойду. Чтобы живой - да в этот ящик ложиться... Ох, отчаянная ты, Мария.

- Да нет... Я обычная.... Я же, говорю, это всё от безысходности... – Она весело посмотрела на Степановну.
- Но ведь помогло же.


Рассказы Анисимова