20 июл 2019 
Mature_Cerasus 
: 
Mature_Cerasus : Наука
В темной комнате, освещенной лишь тусклым желтым светом старого торшера, сидели двое. Сидели и молчали, думали о своем, изредка вздыхали, бросая друг на друга задумчивые взгляды. Но каждый из них знал, что рано или поздно разговор состоится. Вот только каким он будет, не знал никто.
- Тысячи мыслей в голове. С чего бы начать? – тихо и, как бы спрашивая себя, произнесла статная и зеленоглазая.
- С чего-нибудь простого, - робко ответила маленькая, худенькая, смотря на статную большими голубыми глазами, светящимися от восторга и безграничного уважения. – Вы же столько всего знаете, прожили долгую жизнь. Каждое ваше слово для меня словно редчайшая драгоценность.
- Ты мне льстишь, - улыбнулась зеленоглазая, но в её голосе проскользнуло удовольствие. Слова маленькой пришлись по душе. – Ладно. Урок первый. То, что ты должна запомнить на зубок.
- И что же? – осторожно поинтересовалась голубоглазая, когда пауза затянулась.
- Будь гордой! – с нажимом ответила статная, блеснув белоснежными зубами. Она тихо рассмеялась, увидев удивление, и склонила голову. – Что тебя так удивило?
- Как это? Ну, быть гордой?
- Быть гордой, значит не бежать по первому зову любого человека, сшибая все на своем пути, - пояснила зеленоглазая. – Тебе следует показать, что у тебя есть гордость. А гордые никогда не идут на первый зов, какие бы блага он ни сулил. Дорогие подарки, роскошная еда, ласки и любовь – гордость перед этим не склоняется. Если тебя зовут, значит это им нужно твое общество, а не тебе. Пусть приходят на поклон сами.
- Пусть сами приносят дары?
- Именно, дитя, - улыбнулась статная. Её глаза сверкнули изумрудным огнем и тут же погасли. – Они принесут тебе дары, будут лебезить перед тобой, но ты должна быть гордой. Осмотри все внимательно и реши, достоин ли тот человек твоего внимания. Ты можешь сделать шаг, но остальные десять шагов должен сделать тот, кому нужно твое внимание. Понимаешь, о чем я говорю?
- Кажется, да, - вздохнула голубоглазая с почтением смотря на статную.
- Урок второй, дитя. Ты можешь быть ласковой и великодушной, но не забывай о гордости. Видишь ли, тот, кто получает слишком много твоего внимания, в итоге пресыщается им. И приходит равнодушие вместо радости, когда ты удостаиваешь ничтожных своим обществом. Иной раз полезно вместо добра показать тьму. А вместо теплой улыбки острый звериный оскал. Особенно, когда твое внимание попытаются получить силой. Для этого мы и носим при себе эти острые кинжалы. И тогда, когда ты вновь придешь на зов, ты не увидишь равнодушия. Ты увидишь радость и счастье от того, что ты снизошла до их просьб. Недостижимое всегда прекраснее того, что находится под рукой. Будь рядом, но не слишком близко. И радуй их своим обществом только в особенные моменты.
- Надо показать им всю ценность этого мига, - задумчиво кивнула маленькая, прищурив глаза.
- Верно. Ты схватываешь на лету, - вновь улыбнулась статная. – Урок третий. Не менее важный, чем первые два. Ты всегда должна быть прекрасной. Нет ничего хуже, когда одна из нас похожа на драную подстилку. Другие? Возможно. Но не мы. Любая поза, даже когда ты наедине с собой, должна быть изящной и прекрасной. Лишь черни позволительны вульгарные позы, но не нам. Помни о гордости, дитя. И красоте. Если ты лежишь, то исключительно благородно, подчеркивая все свои достоинства. Если приводишь себя в порядок, то исключительно грациозно, насколько это возможно. Любое твое действие должно быть преисполнено красоты и благородства. Только тогда ты начнешь замечать, как меняется их отношение к тебе. Они будут восторгаться каждым твоим движением, рукоплескать, когда ты посмотришь на них, и будут жаждать услышать твои песни.
- Они будут радоваться, если я одарю их своей милостью. И будут восторгаться моей красотой.
- Да, - кивнула статная и её взгляд похолодел. – Урок четвертый. Мы питаемся исключительно деликатесами. Черствый хлеб и тухлая вода для черни и тех, о ком я расскажу позже. Как бы ни был силен твой голод, ты всегда должна быть гордой. Мы едим медленно, неспешно, нас не заботит ничего. Мы наслаждаемся едой, если эта еда достойна нас.
- И я не должна стесняться, если еда придется мне не по вкусу? – спросила голубоглазая, затаив дыхание.
- Ты должна демонстративно показать, что ешь только самое лучшее, - отрезала статная. – Помои для черни, а наш стол должен ломиться от деликатесов. Помни о красоте, дитя. Даже обычный прием пищи должен восхищать тех, кто жаждет твоего внимания.
- Вы обмолвились о том, что расскажете мне еще о ком-то.
- Да, - скупо, кивнула зеленоглазая, презрительно наморщив нос. – С ними ты тоже столкнешься, рано или поздно, но столкнешься.
- Какие они? Я их никогда не видела.
- Шумные, грязные, бестолковые. В их крови нет гордости, нет благородства. Они импульсивны, порой беспричинно злы или радостны. И многие из них сразу же бегут на любой зов, забыв обо всем на свете. Целыми днями они валяются в грязи, на полу, на диванах. Везде, где им хочется. Они радуются, если им дают объедки, и готовы целовать руки тех, кто швырнет им эти объедки. Конечно, среди них тоже попадаются достойные личности. Но их очень мало. Основная масса именно такая, как я уже сказала ранее. Мы недолюбливаем друг друга и не зря. Их раздражает наша гордость, а нас их образ жизни, но иногда нам приходится не только сталкиваться с ними, но и жить рядом продолжительное время. Порой и всю жизнь.
- Всю жизнь?! – ахнула маленькая.
- Всю жизнь, - улыбнулась статная. – Но тебе нечего бояться. Ты та, кто ты есть. Запомни то, что я тебе сказала. Пропитайся этой наукой и пусть каждое мое слово проникнет в твое сердце.
- Это все?
- Почти, - слабо кивнула зеленоглазая. – Остался еще один урок. Главный. В твоей жизни будет много людей. Хороших и плохих, радостных и грустных, молчаливых и болтунов. Но когда-нибудь появится тот человек, которого ты полюбишь. Полюбишь всем сердцем и душой, дитя. Прикосновения его пальцев будут для тебя самой желанной лаской, ты будешь извиваться, когда он начнет тебя ласкать. И тебе захочется петь только ему, захочется спать только с ним, и играть только с ним. Все остальное перестанет существовать.
- А как же гордость?
- Гордость… Она никуда не денется, - вздохнула статная. – Но и она пасует перед любовью, дитя.
- У вас был такой человек в жизни?
- Да. Был. Я любила его, а он любил меня. Баловал меня дорогими игрушками, но я жаждала лишь одного. Его прикосновений, слушать его голос и, прижавшись к груди, наслаждаться размеренным стуком его сердца, - в голосе зеленоглазой мелькнула грусть. И тут же исчезла. – Обычно именно те, кого мы любим, провожают нас в последний путь, но иногда бывают исключения.
- Вы проводили его?
- Да. Проводила, - улыбнулась статная, посмотрев в окно.
- И больше никого не полюбили?
- Нет. Мы любим только раз и на всю жизнь. Моя жизнь почти закончилась, а твоя только начинается. Когда-нибудь и ты познаешь любовь, дитя. И ты поймешь, что значили мои слова, - она вздохнула и, услышав скрежет в замочной скважине, еще раз улыбнулась. – Пошли. Пора тебе кое-что показать.
*****
Розовощекий паренек вошел в прихожую, поставил на пол пакет с продуктами и, чихнув, включил свет. Он вздрогнул, увидев, как в гостиной загорелись два зеленых огонька, а потом рассмеялся, когда в прихожую грациозно вошла старая персидская кошка с огромными зелеными глазами, за которой смешно семенил маленький и тощий голубоглазый котенок.
- Уже подружились? – хмыкнул паренек, присаживаясь на колени. Зеленоглазая кошка, не дойдя до него двух шагов, плюхнулась на пол и внимательно посмотрела на котенка, который внимательно наблюдал за ней. Паренек ехидно улыбнулся и, приблизившись, ласково почесал кошку за ухом, заставив тихо замурчать. Потом он удивленно поднял бровь, когда котенок поступил точно таким же образом и улегся неподалеку. – Вижу, что не только подружились, но и некоторыми привычками поделились.
Паренек осторожно взял котенка на руки и слабо вздохнул, когда тот принялся мурлыкать и от удовольствия зажмурил глаза. На миг ему показалось, что в глазах старой бабушкиной кошки промелькнуло одобрение, но он тряхнул головой и еще раз рассмеялся.
- Ладно. Пойдем, покормлю вас. Тебе, Люси, как обычно твой любимый паштет. Кроме него ты вообще ничего не ешь. Эх, завтра Лена и Лорда с дачи привезет. Надеюсь, что и с ним подружитесь, - буркнул он и, взяв пакет в свободную руку, направился на кухню, прижимая к груди мурлыкающего котенка. Старая кошка блеснула зелеными глазами и, подняв хвост трубой, величаво двинулась за ним.
Гектор Шульц
- Тысячи мыслей в голове. С чего бы начать? – тихо и, как бы спрашивая себя, произнесла статная и зеленоглазая.
- С чего-нибудь простого, - робко ответила маленькая, худенькая, смотря на статную большими голубыми глазами, светящимися от восторга и безграничного уважения. – Вы же столько всего знаете, прожили долгую жизнь. Каждое ваше слово для меня словно редчайшая драгоценность.
- Ты мне льстишь, - улыбнулась зеленоглазая, но в её голосе проскользнуло удовольствие. Слова маленькой пришлись по душе. – Ладно. Урок первый. То, что ты должна запомнить на зубок.
- И что же? – осторожно поинтересовалась голубоглазая, когда пауза затянулась.
- Будь гордой! – с нажимом ответила статная, блеснув белоснежными зубами. Она тихо рассмеялась, увидев удивление, и склонила голову. – Что тебя так удивило?
- Как это? Ну, быть гордой?
- Быть гордой, значит не бежать по первому зову любого человека, сшибая все на своем пути, - пояснила зеленоглазая. – Тебе следует показать, что у тебя есть гордость. А гордые никогда не идут на первый зов, какие бы блага он ни сулил. Дорогие подарки, роскошная еда, ласки и любовь – гордость перед этим не склоняется. Если тебя зовут, значит это им нужно твое общество, а не тебе. Пусть приходят на поклон сами.
- Пусть сами приносят дары?
- Именно, дитя, - улыбнулась статная. Её глаза сверкнули изумрудным огнем и тут же погасли. – Они принесут тебе дары, будут лебезить перед тобой, но ты должна быть гордой. Осмотри все внимательно и реши, достоин ли тот человек твоего внимания. Ты можешь сделать шаг, но остальные десять шагов должен сделать тот, кому нужно твое внимание. Понимаешь, о чем я говорю?
- Кажется, да, - вздохнула голубоглазая с почтением смотря на статную.
- Урок второй, дитя. Ты можешь быть ласковой и великодушной, но не забывай о гордости. Видишь ли, тот, кто получает слишком много твоего внимания, в итоге пресыщается им. И приходит равнодушие вместо радости, когда ты удостаиваешь ничтожных своим обществом. Иной раз полезно вместо добра показать тьму. А вместо теплой улыбки острый звериный оскал. Особенно, когда твое внимание попытаются получить силой. Для этого мы и носим при себе эти острые кинжалы. И тогда, когда ты вновь придешь на зов, ты не увидишь равнодушия. Ты увидишь радость и счастье от того, что ты снизошла до их просьб. Недостижимое всегда прекраснее того, что находится под рукой. Будь рядом, но не слишком близко. И радуй их своим обществом только в особенные моменты.
- Надо показать им всю ценность этого мига, - задумчиво кивнула маленькая, прищурив глаза.
- Верно. Ты схватываешь на лету, - вновь улыбнулась статная. – Урок третий. Не менее важный, чем первые два. Ты всегда должна быть прекрасной. Нет ничего хуже, когда одна из нас похожа на драную подстилку. Другие? Возможно. Но не мы. Любая поза, даже когда ты наедине с собой, должна быть изящной и прекрасной. Лишь черни позволительны вульгарные позы, но не нам. Помни о гордости, дитя. И красоте. Если ты лежишь, то исключительно благородно, подчеркивая все свои достоинства. Если приводишь себя в порядок, то исключительно грациозно, насколько это возможно. Любое твое действие должно быть преисполнено красоты и благородства. Только тогда ты начнешь замечать, как меняется их отношение к тебе. Они будут восторгаться каждым твоим движением, рукоплескать, когда ты посмотришь на них, и будут жаждать услышать твои песни.
- Они будут радоваться, если я одарю их своей милостью. И будут восторгаться моей красотой.
- Да, - кивнула статная и её взгляд похолодел. – Урок четвертый. Мы питаемся исключительно деликатесами. Черствый хлеб и тухлая вода для черни и тех, о ком я расскажу позже. Как бы ни был силен твой голод, ты всегда должна быть гордой. Мы едим медленно, неспешно, нас не заботит ничего. Мы наслаждаемся едой, если эта еда достойна нас.
- И я не должна стесняться, если еда придется мне не по вкусу? – спросила голубоглазая, затаив дыхание.
- Ты должна демонстративно показать, что ешь только самое лучшее, - отрезала статная. – Помои для черни, а наш стол должен ломиться от деликатесов. Помни о красоте, дитя. Даже обычный прием пищи должен восхищать тех, кто жаждет твоего внимания.
- Вы обмолвились о том, что расскажете мне еще о ком-то.
- Да, - скупо, кивнула зеленоглазая, презрительно наморщив нос. – С ними ты тоже столкнешься, рано или поздно, но столкнешься.
- Какие они? Я их никогда не видела.
- Шумные, грязные, бестолковые. В их крови нет гордости, нет благородства. Они импульсивны, порой беспричинно злы или радостны. И многие из них сразу же бегут на любой зов, забыв обо всем на свете. Целыми днями они валяются в грязи, на полу, на диванах. Везде, где им хочется. Они радуются, если им дают объедки, и готовы целовать руки тех, кто швырнет им эти объедки. Конечно, среди них тоже попадаются достойные личности. Но их очень мало. Основная масса именно такая, как я уже сказала ранее. Мы недолюбливаем друг друга и не зря. Их раздражает наша гордость, а нас их образ жизни, но иногда нам приходится не только сталкиваться с ними, но и жить рядом продолжительное время. Порой и всю жизнь.
- Всю жизнь?! – ахнула маленькая.
- Всю жизнь, - улыбнулась статная. – Но тебе нечего бояться. Ты та, кто ты есть. Запомни то, что я тебе сказала. Пропитайся этой наукой и пусть каждое мое слово проникнет в твое сердце.
- Это все?
- Почти, - слабо кивнула зеленоглазая. – Остался еще один урок. Главный. В твоей жизни будет много людей. Хороших и плохих, радостных и грустных, молчаливых и болтунов. Но когда-нибудь появится тот человек, которого ты полюбишь. Полюбишь всем сердцем и душой, дитя. Прикосновения его пальцев будут для тебя самой желанной лаской, ты будешь извиваться, когда он начнет тебя ласкать. И тебе захочется петь только ему, захочется спать только с ним, и играть только с ним. Все остальное перестанет существовать.
- А как же гордость?
- Гордость… Она никуда не денется, - вздохнула статная. – Но и она пасует перед любовью, дитя.
- У вас был такой человек в жизни?
- Да. Был. Я любила его, а он любил меня. Баловал меня дорогими игрушками, но я жаждала лишь одного. Его прикосновений, слушать его голос и, прижавшись к груди, наслаждаться размеренным стуком его сердца, - в голосе зеленоглазой мелькнула грусть. И тут же исчезла. – Обычно именно те, кого мы любим, провожают нас в последний путь, но иногда бывают исключения.
- Вы проводили его?
- Да. Проводила, - улыбнулась статная, посмотрев в окно.
- И больше никого не полюбили?
- Нет. Мы любим только раз и на всю жизнь. Моя жизнь почти закончилась, а твоя только начинается. Когда-нибудь и ты познаешь любовь, дитя. И ты поймешь, что значили мои слова, - она вздохнула и, услышав скрежет в замочной скважине, еще раз улыбнулась. – Пошли. Пора тебе кое-что показать.
*****
Розовощекий паренек вошел в прихожую, поставил на пол пакет с продуктами и, чихнув, включил свет. Он вздрогнул, увидев, как в гостиной загорелись два зеленых огонька, а потом рассмеялся, когда в прихожую грациозно вошла старая персидская кошка с огромными зелеными глазами, за которой смешно семенил маленький и тощий голубоглазый котенок.
- Уже подружились? – хмыкнул паренек, присаживаясь на колени. Зеленоглазая кошка, не дойдя до него двух шагов, плюхнулась на пол и внимательно посмотрела на котенка, который внимательно наблюдал за ней. Паренек ехидно улыбнулся и, приблизившись, ласково почесал кошку за ухом, заставив тихо замурчать. Потом он удивленно поднял бровь, когда котенок поступил точно таким же образом и улегся неподалеку. – Вижу, что не только подружились, но и некоторыми привычками поделились.
Паренек осторожно взял котенка на руки и слабо вздохнул, когда тот принялся мурлыкать и от удовольствия зажмурил глаза. На миг ему показалось, что в глазах старой бабушкиной кошки промелькнуло одобрение, но он тряхнул головой и еще раз рассмеялся.
- Ладно. Пойдем, покормлю вас. Тебе, Люси, как обычно твой любимый паштет. Кроме него ты вообще ничего не ешь. Эх, завтра Лена и Лорда с дачи привезет. Надеюсь, что и с ним подружитесь, - буркнул он и, взяв пакет в свободную руку, направился на кухню, прижимая к груди мурлыкающего котенка. Старая кошка блеснула зелеными глазами и, подняв хвост трубой, величаво двинулась за ним.
Гектор Шульц 
25 
0 
2 
0  |  |  |
Для добавления комментариев необходимо авторизоваться
Флибустьеры
Грабь корабли! Побеждай монстров! Создавай уникаль...
