Блог сообщества Священные Писания

Со мной все время что-то происходит.

Всякие истории. Смешные и грустные, радостные и необычные. И очень много замечательных, чудесных свидетельств того, что мы не одиноки. Что нас любят и присматривают за нами сверху.
...

Что, дочка, вот и тронулся наш поезд... Кажется, далеко ехать, а не успеешь оглянуться — и приедем. Как жизнь человеческая. В детстве думаешь, конца-краю не будет, глянь — а уже седина в волосах... Да... Раньше — работаю и молюсь, молюсь да работаю. А сейчас восьмой десяток перешагнула — осталась мне одна молитва. И слава Богу! Все подруги мои давно с того света поклоны мне передают, а я вот — живу... Ещё и на поезде еду... Да... Жизнь моя к закату давно клонится... Многое перевидала...

Эта история произошла несколько лет назад. Ее поведал мой брат во Христе монах Парамон. Это простой и трудолюбивый чернец. Вся его жизнь преисполнена чудесами, поэтому и послушать его всегда очень интересно. Хочу сразу сказать, что это было не какое-то хвастовство с его стороны, а лишь обычный дружеский разговор давно знающих друг друга людей.

Мама отца Парамона очень верующая, благочестивая и набожная женщина. И хотя она была в браке, вела образ жизни, больше походивший...

— Алло! Это вы, святой отец? Мне... это… в церкви сказали, что вы сегодня приедете квартиру освящать, — глухо проговорил позвонивший и начал невнятно объяснять, где он проживает и как его найти. Наконец, запутавшись в собственном рассказе, мужчина пообещал, что встретит священника при въезде в посёлок, и они вместе доберутся до его дома.

За годы служения отец Дионисий научился, как ему казалось, неплохо разбираться в людях. «То, что он назвал меня, как католик, «святым...

У нас в России все народы давно перепутались, как сеть у рыбака, которая внутри хаоса складок лежит правильными ровными квадратами и нужно ее только смочить и перебрать, чтобы засияла она своими ряжами. Чтобы быть уже не ловцами рыб. И русские, и татары, и коми, и зыряне, и ханты, и манси, и немцы, и якуты – все давно стали русскими. Все говорят по-русски, все делают одинаково, но каждый как-то с приподвыпертом, то есть не до конца все просто. Ну и для смеха определяют: этот татарин...

Как-то приходит ко мне одна семейная пара односельчан, храм не посещающих, уже в летах.

– Слушаю вас, с чем пожаловали?
...

– Да, молитва – великая сила, продолжил рассказ батюшка. – Был у меня один родственник, умер уже, по-христиански, слава Богу, с Покаянием и святым Причастием. Жена его в храм ходила и все меня просила: «Помолись за моего мужа окаянного, пьет беспробудно!..»

Дядя Коля работал кочегаром, запойный был мужик. Но и в запое работу не оставлял, а там, в кочегарке, и оставался ночевать с бутылкой, домой не шел. Пробовал я увещевать его, уговаривать. Какое там! Послал он меня, как...

Приходит ко мне одна прихожанка Мария и говорит:

– Батюшка, поговорите с моим Степаном, совсем из ума выжил!
...

Баба Люба возвращалась с Рождественской службы и напевала: «Ой, радуйся земле…»

На лестничной площадке встретила Антоновну, соседку. Вместе на базаре торгуют. На пенсию ж не прожить. Антоновна живет у племянницы, «в наймах», как сама говорит, любит чарочку поднять частенько, в церковь не ходит, да еще и курит. Одним словом – пропащая душа. Баба Люба на радостях и закричала:
...

Стоит дивная, необыкновенная осень. Говорят, такой благодати ни у нас на Волге, ни в Москве не было уже больше ста лет. Я сижу на скамейке в больничном парке, и сквозь расступившиеся дубы, ясени, березы вижу синюю воду, голубое небо, и на душе тихо и светло.

Как раз на эти последние дни сентября приходится день рождения мамы, и я думаю о ней и вижу ее лицо. Она улыбается, зубы у нее белые, глаза карие, на лбу и на висках завитки черных густых волос — как у Кармен. Лицо это самое красивое...